Внизу, под ногами, лежит уже немного примятый снег. И везде, на сколько хватает взгляда, белое пространство. Не знаю, тоже это снежный покров или же просто белое пространство.
Снег притоптан ногами, как бывает зимой на дорогах, и весь в небольших бугорках. Эти бугорки подсвечиваются неестественно голубым солнцем. Как будто лампой, большой голубой лампой.
А небо какое - не видно. Наверное, тоже белое, но я не уверена, потому что это может быть все той же белой землей.

А посреди всего этого стоит темная фигура. Это я.

Мне немножко холодно и неуютно. Неуютно - это сначала было, а теперь это, честно признаюсь, переросло в довольно сильную тревогу. Что-то не так - вот какая мысль крутится у меня в голове. Такое чувство, будто в этом куске реальности какая-то ошибка. И она у меня за спиной.
Я оборачиваюсь и вижу вдалеке человеческий силуэт. На вид это мужчина, на голове у него шляпа, и весь он такой солидный, хоть и не молодой, что видно по его некоторой сгорбленности. Но тут я замечаю, что, приближаясь, этот человек меняется. С каждым шагом что-то на нем или в нем становится другим. А глаз никак не может уловить момент изменения, он все время непонятным образом ускользает.
И вот силуэт все ближе и ближе, и я понимаю, что это не пожилой джентльмен, а моя сестра. Вот она уже стоит передо мной, без шляпы, прямая, похожая вовсе не на того человека, а только на себя.
Хотя не совсем. У нее невероятно большие ярко-голубые глаза. Я упорно не помню какого цвета на самом деле глаза у моей сестры, но точно не такие неестественно голубые.
И тут я чувствую, что это не моя сестра. Это не она. А какое-то другое существо в облике моей сестры. И вот тут мне становится совсем уж не по себе... да что там, мне жутко делается, потому что неизвестно кто тут передо мной, что за сущность такая, а я одна здесь, среди белого пространства. И вообще непонятно, что же нужно этому существу, мне не уловить никак его настрой, не почувствовать его... А мало ли по какого делу оно могло тут оказаться...
Пока я в оцепенении смотрю прямо в голубые глаза существа, оно указывает взглядом влево. Я перевожу глаза в сторону и вижу дорогу.
Я знаю эту дорогу! Она находится возле станции, на которой жила моя бабушка. Я хорошо помню это место, мне даже становится лучше от встречи со знакомой дорогой. Я оглядываюсь на существо, но его уже нет, и тогда я с некоторым облегчением начинаю шагать дальше.
Здесь, на дороге, как-то лучше, чем там, с существом. Хотя с каждым шагом чувство, что "что-то не так" подступает все ближе. Я словно окунаюсь в него, как в туман, и оно проникает вовнутрь, разливается по телу, заполняет собой меня.
Я выхожу к станции. Слева находятся два перрона, они темные, не занесены снегом. Между ними уходят в две стороны, насколько видно, нереально черные линии рельс. Две пары черных прямых, соединенные между собой поперечными отрезками, пересекают бело-голубую плоскость снега и растворяются где-то вдали. Вокруг, кроме этих рельс и перронов нет ничего, только все то же белое пространство.
А по дальнему перрону идут два человека. Они тоже почти черные из-за слишком бледного пространства, хоть и освещенного голубым солнцем. Они идут прямо к солнцу, перпендикулярно мне. И я знаю этих людей, я узнала их сразу, как только увидела: это мои папа и мама.
Вот они спускаются по неровным ступенькам старого перрона и идут дальше, все так же направляясь к солнцу. Они не видят меня и вообще никак не обнаруживают моего присутствия, но мне это по душе. Мне нравится смотреть на них, но не обременять вниманием.
Но вдруг мама с папой сворачивают и начинают идти совсем в другую сторону. Теперь они повернуты ко мне спиной, они удаляются от меня, они пошли не туда!
Я пытаюсь побежать к ним и сказать об этом, но у меня не получается: я бегу и в то же время как будто бы бьюсь о какую-то непрошибаемую стену, которая меня не пускает. Я начинаю кричать: "Мама! Папа!", но они не слышат меня. Не слышат.
Да что же это такое? Они идут не в ту сторону, а я должна им об этом сообщить, я должна донести это до них, но крики мои не долетают, и темные спины все дальше и неприступней. Я не могу так, я должна их вернуть, объяснить... я в полном исступлении все бьюсь об эту стенку, но безрезультатно. Я рыдаю, кричу, но в ответ ничего. Ни-че-го.
И кажется, что я готова умереть, но умереть в борьбе, в стремлении докричаться, объяснить, исправить... Но с полувсхлипом-полустоном "нет" я без сил опускаюсь на ужасную голубую землю.